Про войну

Хотя никогда не воевал, появился на свет уже после. Но у меня в роду все воевали лет двести. Они были либо кадровыми офицерами, либо инженерами, что в прежней России было практически идентично. Инженеры шли на фронт в ранге младших офицеров. Мне повезло — будучи уже взрослым человеком, женатым, с двумя детьми, я мог общаться со своими дедами, прошедшими последнюю бойню с немцами. Более того, мой дед Вячеслав воевал с супостатами и в первую войну. И его два брата Евгений и Анатолий дослужились до унтеров перед революцией. С ними можно было разговаривать на любые темы: про революцию, НЭП, марксизм-ленинизм. Обо всем, кроме собственно Войны...

Еще мальцом я просил деда Славу рассказать перед сном какую-нибудь историю из его героической и долгой жизни. Тогда он начинал рассказывать про то, как они в начале прошлого века с друзьями-студентами Санкт-Петербургского университета купили баркас и спускались по Волге от Ржева до Астрахани. Они скинулись и приобрели в оружейной лавке огромный револьвер за 10 рублей для защиты от медведей в Тверской губернии. Это приводило меня в трепет. Револьвер за десять рублей! Если сэкономить на завтраках, то и я мог купить такой. Но мне хотелось рассказов про его Войну. Баба Феня говорила мне, что дед до революции воевал в пехоте, ходил в атаку на немцев и был ранен. Я замучил деда вопросами и, похоже, достал его. Он встал с койки, что-то пробормотал, спустил трусы и показал мне большую воронку на правой ягодице. Мне стало страшно. Такая дырка! «Наверное, было больно?» — спросил я деда. Он натянул трусы, лег на койку и стал объяснять мне устройство космического аппарата. И не слова о Войне.

У его братьев было не менее сложно получить какую-либо информацию. Они оба закончили последнюю Войну полковниками. В доме достаток. Дача в Малаховке. Тетка оставила мне справку: на основании приказа Верховного Главнокомандующего товарища И.В.Сталина моему деду полагался участок земли 0,4 гектара в любом районе СССР. Сорок лет в строю, ранения, немецкие хлорные атаки...

Моя мать, будучи геологом, скидывала меня дяде Толе на месяц, а то и более. Тетя Тамара, его жена, отругав мою мать за мой бледный вид, начинала меня откармливать шкварками и свежим молоком. Каждое утро, подтянув меня за подбородок, произносила: «Уже лучше!», либо «Надо гнать глистов». И закармливала меня семечками.

По воскресным дням начиналось действо, граничащее с оргией. Накануне дед брал брезентовый раскладывающийся саквояж и отправлялся на электричке в Москву за продуктами, а точнее, закуской. Шашлыки были вне моды, барбекю еще не придумали (у нас). Покупал все в 41-м гастрономе рядом с Джержинской. Там все было. Я впервые отпробовал миногу, а когда мне сказали, что это морской червь, я долго блевал в саду. Меня за стол не сажали, но веселая публика общалась достаточно громко. Я все слышал, но они ничего такого не говорили, что было бы мне интересно. Там сидели однополчане деда. Вначале они говорили: ПОМЯНЕМ. И все. Тогда по телику уже шли серии передач о войне, героических поступках, боевых случаях. Все на перебой рассказывали перед камерами о подвигах. Но странно — дед не смотрел эти передачи, но и не комментировал их. Иногда он просто засыпал в большом вольтеровском кресле, либо уходил на веранду раскладывать бесконечный пасьянс. Я не понимал, почему кавалеру Георгиевского креста и ордена Красного знамени нечего вспомнить. Единственно, что мне было доступно — это семейные фотоальбомы. Здесь можно было почерпнуть некоторую информацию и расколоть моих бабок. Смотри, какая я была, а это — стервозина, а этот молодой человек провожал меня из гимназии и т. д.

Но вернемся к гостям. Как сейчас сказали бы, они оттягивались по полной. Песни, танцы-обниманцы. Все обычно кончалось фотосессией, достойной «Плейбоя». Декольте, лисьи горжетки по обнаженной натуре. Все это отражено в фотодокументах. Вечером все на электричку — завтра работа. Засыпая, я думал: «зачем они приезжали?» А рассказать про ВОЙНУ?

У следующего поколения, то бишь моих родителей, ничего нового я не почерпнул. Опять все воевали — и молчок. Мать, 21 года, в начале войны пошла добровольцем. Была и зенитчицей, и хирургической сестрой. Сохранилась одна фотография хрупкой девочки в армейской форме. И все. Остались документы, партбилет ВКП(б) с датой вступления 1943 г., многочисленные автобиографии, которые писались тогда по поводу и без повода, любое движение по жизни должно было подкрепляться этой бумажкой. Из них следовало, что боец баба Галя вступила в партию под Сталинградом накануне Великой битвы. Ее часто приглашали на пионерские патриотические слеты. Один раз я с детьми присутствовал на нем. Наш доблестный Белорусский фронт и т. д. Но пионеры дотошливы: «Расскажите какую-нибудь историю». Минутная пауза, и бабуля начинает пересказ какой-то страницы из книги Жукова. Все довольны. И ни слова о ВОЙНЕ.

О чем она не стеснялась келейно высказываться, но не рассказывать, — это об армейских политработниках, особенно полкового ранга. Боров — наименее сильный образ. Далее одна нецензурщина. Откуда это? Когда Брежнев обнародовал свои воспоминания, она молча кидала в мусорку газеты с выдержками. Но ведь были герои, и о них надо слагать песни. И народ их слагал, молча, после стакана. Но это от души, а не по должности.

Как-то, разбирая картонную коробку со скукоженными фотографиями, я наткнулся на контактное фото 6х9 с зубчатой фаской. Маленький открытый гроб, тельце в простых цветах не разглядеть. Все по православному обряду. Вокруг какие-то незнакомые лица. В следующий раз пытаю бабу Тамару. Оказывается, это моя старшая сестра. То есть меня еще не было. Мать объявилась у тетки в 45 году с животиком, с демобилизованным удостоверением. В армии беременные не служили. Родила, но время было отчаянное, не уберегла. Когда, где — не знаю. Все молча. ВОЙНА!

Отец старше матери, перед войной учился в Горном. Геолог — это романтика. Любимый фильм — «Семеро смелых». Призвали сразу — военное училище. Учили наскоро — и уже инженер-лейтенант. Фронт — технические войска. Все это я узнал существенно позже, за столом, от его друзей. Но одну историю он мне все же рассказал. Конец войны, Восточная Пруссия. Тогда, чтобы народ армейский особенно не расслаблялся на брошенных, наполненных харчами поместьях и не терял классовое чутье, пустили слух: «ВСЕ ОТРАВЛЕНО!» Особисты сообщили, что обнаружен склад баллонов с отравляющими веществами. Тревога — и по машинам. Действительно, баллоны были красного цвета, но наполнены обычным пропаном для кухни, как потом выяснилось. Отец рассказывал эту историю в подробностях с какой-то мальчишеской удалью. Мне уже при этом было существенно больше, чем ему тогда. Мальчишки! Но это не про ВОЙНУ, скорее для куража.

Труднее всего было с братом отца — дядей Юрой. Это — клубок государственной несправедливости, невезения, самоотверженности, крепости духа. Ему было 17, и как сейчас говорят, он соврал в военкомате, и его призвали. А куда военкому было деваться: не до закона. Особенной очереди у кабинетов не было. И года не прошло, уже лейтенант. Командир батареи. Еще немного — и Курско-Белгородская дуга. Скорый бой, подбитые танки, сквозное ранение в грудь. Темнота. Лагерь. Работа на поместье у бюргера. Немец был добрым, позволял вместе с телятами пить обрат. Было строго: все для фронта, все для победы. До последнего яйца. ВОЙНА. Это я пишу со слов бабы Кати, его матери и моей бабки. Пришли наши, скорый суд и штрафбат. А куда? Немцам каюк! Еще остались японцы. Дядьку бросили на освобождение дружеского китайского народа. И, наконец, Победа. Волчий билет. Черный листок с биографией. И это в двадцать лет. Стыдно рассказывать. За что? Одно правда — ВОЙНА.

Моя женитьба на Софье не принесла в мое сознание о ВОЙНЕ ничего, кроме вопросов. Огромная, по нашим понятиям, еврейская семья из Быхова была полностью уничтожена. Остались только ее мать и брат. Первая, Нихама, была направлена после окончания института в Иркутск; второй, Хаим, в действующую армию. И все. ВОЙНА.

Меня бы не было, если бы не одно глобальное изобретение — АТОМНАЯ БОМБА. Она связала мою мать с моим отцом и, косвенно, помогла поднять моего дядьку Юру. Адекватную реакцию на американскую угрозу было доверено организовать Главному чекисту СССР товарищу Лаврентию Берии. И он организовал это с размахом и умением. Нужен был УРАН! Всех геологов отозвали с фронта, каждому — по счетчику Гейгера, и вперед. Моей семье досталась Восточная Сибирь. Полное доверие разведчику недр, финансовая отчетность на уровне слюнявого крестика в полевом журнале от безграмотного погонщика оленей. Разцвет геологоразведки. От Кушки до Новой Земли, от Молдавии до Чукотки. Под расписку разрешалось брать на работу всех: от убийц — до врагов народа, подо что попадал мой дядька Юра. Уран нашли...

Так о чем это я? Не о ВОЙНЕ.

Первый тост — ПОМЯНЕМ. Второй тост — ЗА ПОБЕДУ.

Александр Вето, 9 мая 2007 г.
Кандидат технических наук, специалист в области создания телевизионных систем специального назначения, лауреат Государственной премии.
Май, 1947 - Апрель, 2010